ФОРМИРОВАНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ПАТРИОТИЗМА: ТРИ ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ. А.Н. Малинкин

Доклад эксперта Движения "Пост № 1" на Всерооссийской научно-исследовательской конференции ИДЕЯ ПАТРИОТИЗМА В СИСТЕМЕ ВОСПИТАНИЯ ПОДРАСТАЮЩЕГО ПОКОЛЕНИЯ

Формирования гражданского патриотизма сталкивается с тремя основными проблемами психологического, этического и идеологического рода: спонтанные антипатриотические настроения, господствующая социальная этика, отсутствие государственной идеологии.

The formation of the civil patriotism collides with three main problems of a psychological, ethical and ideological kind: the spontaneous antipatriotic sentiments, the dominant social ethics, the absence of the state ideology.

Ключевые слова: Гражданский патриотизм, любовь к родине, ценности, господствующая социальная этика, идеология.

1. Гражданский патриотизм – это социальное чувство верности человека как гражданина своему отечеству, вырастающее из его естественной любви к родине [1; 2] Отечество, родная страна поначалу бессознательно отождествляются в сознании людей с государством. Формирование у молодого поколения патриотической гражданской позиции – того, что социологи называют «гражданским патриотизмом» [3], – происходит вместе с формированием у него позиции по отношению к государству. Но государство всегда представлено конкретными людьми, облечёнными властью – в центре, регионах, областях, краях, городах, районах: теми, кто в данной точке политического пространства в данный исторический момент находится на вершине властной пирамиды, реально правит и управляет – т. н. «политическим классом». Людям, как известно, свойственно ошибаться. Политические ошибки тоже случаются. Проблема заключается в том, что осознание молодыми людьми фундаментального различия между государством и «власть имущими», между непреходящей ценностью суверенной государственности и преходящей актуальной оценкой качеств властвующей элиты происходит, во-первых, не сразу, но по мере выработки человеком исторического сознания и, вообще, по мере его становления личностью; во-вторых, осознание этого различия часто проходит через «сбои» – психологически-кризисные фазы, когда кажется, будто в «этой» стране не только невозможно быть патриотом, но и просто сохранять человеческое достоинство. Не удивительно, что в молодёжной среде часто наблюдаются стихийные настроенческие колебания между патриотизмом и антипатриотизмом, которые вызываются ошибками или неумелыми действиями властей. Антипатриотическими настроениями легко манипулировать с помощью известных социальных и политических технологий. Это одна из причин, по которой молодёжь является главным объектом атак в информационных войнах и основной мишенью враждебной нашему государству иностранной пропаганды.

2. Социальная этика – это система моральных норм, складывающаяся по-разному в разных социальных группах общества в определённое историческое время в силу специфики образования этих групп и особенностей понимания ими универсальных моральных ценностей как сущностных усмотрений, манифестированных во всех мировых религиях. Социальных этик поэтому много даже в одном отдельно взятом обществе в одно время. Господствующей социальной этикой мы называем такую, которая преобладает в данное время в данном обществе. Как правило, преобладает этика властвующей элиты, мораль представителей высших слоёв общества. Последние становятся примерами для подражания в поведении, образе мыслей и чувствования для средних и низших слоёв, потому что они добились наибольшего успеха. Они сосредоточили в своих руках реальную политическую власть, огромные финансово-экономические средства, возможности использовать силовой потенциал государства и влиять на социокультурные процессы. Если верхи подают положительный пример, это сплачивает общество и ускоряет его развитие благодаря мобилизации патриотического энтузиазма граждан. Если верхи подают отрицательный пример, это дезинтегрирует общество и тормозит его развитие из-за недоверия ко всему, что бы власть ни делала, т. е. вследствие её де-легитимации. В последнем случае в народе говорят: «рыба гниёт с головы».

Чтобы понять, какой пример подаёт российская политическая элита, достаточно определить тип господствующий в нашем обществе социальной этики. Последняя начала формироваться в конце 1980-х и окончательно сложилась к концу 1990-х годов. В начале 1990-х годов из-за антикоммунистических настроений в обществе и раболепного преклонения перед капиталистическим Западом интеллектуалы, выражавшие интересы правящих кругов, предложили взять за образец «протестантскую этику», о которой писал немецкий социолог Макс Вебер в известной работе «Протестантская этика и дух капитализма». Но разве может и должна «протестантская этика» доминировать в преимущественно православной стране с большим мусульманским населением, со значительным числом иудеев, буддистов и адептов иных конфессий? Конечно, не может и не должна. Слишком мало протестантов оказалась в России.

Социальная этика сложилась у нас совершенно стихийно как диковинное сочетание индивидуалистического эгоцентризма, гедонизма и эвдемонизма с этосом криминального мира(«поведения по понятиям»). Высшей ценностью и мерилом человеческого достоинства в новом российском обществе стали деньги, точнее говоря, не просто достаток в них, но доступ к источникам непрерывного пополнения денег в большом количестве. Будет ли таковой достигнут трудовым или нетрудовым способом, путём общественно полезной капиталистически-предпринимательской деятельности или путём общественно вредного злоупотребления должностными полномочиями (казнокрадство, коррупция, мошенничество и т. д.) – это, в отличие от западного классического образца, никакого значения у нас не имело и не имеет. А поскольку указанный «доступ» фактически означал принадлежность к «элитным» кругам общества, постольку тем самым восстанавливался сословный принцип социальной организации, который, заметим, присутствовал также и в советском обществе. Получается, что на российской культурно-исторической почве, славной традициями духовности и духовной культуры, трудового и военного героизма, вдруг неожиданно пророс примитивный архаичный культ Мамоны, упразднивший социальную значимость всех высших духовных и культурных ценностей.

Любовь к родине, из которой естественно вырастает гражданский патриотизм, как и всякое искреннее ценностное чувство, необходимо должна получать продолжение в действии, а не оставаться «втуне», внутри души, не выдыхаться в романтических мечтаниях. Действенность любви к родине означает жертвенность в служении отечеству – будь то на службе военной или гражданской. Но деятельная любовь, которая высшей ценностью полагает безопасность и счастье целого(общества, страны), а потому ради них готова на жертвенную участь, взламывает сейф индивидуального эгоизма и нарушает границы «священной и неприкосновенной» приватной сферы. Кроме того, активная гражданско-патриотическая позиция прямо противоречит прозападным, иногда антинациональным умонастроениям высших слоёв («элит») российского общества – умонастроениям, которые питают и дополняют господствующую социальную этику русофобским «комплексом Смердякова» [4]. Вот почему одно из двух: либо мы сохраняем безопасность родины и делаем себя и наш народ более счастливыми, и тогда всеми доступными средствами должны противодействовать господству господствующей социальной этики (например, не считать «мажоров», «звёзд» и т. п. хозяевами и героями нашего времени, а устраиваемые ими скандалы подвигами) – либо мы с рабской покорностью склоняемся перед господством её императивов, втайне желая себе или своим детям быть такими же, как и те, что там, на «верху», но тогда во всём патриотическом дискурсе должны усматривать не более, чем лицемерную игру власти с народом, банальную казённо-патриотическую пропаганду.

Как бы то ни было, но глубинное противоречие между господствующей социальной этикой и гражданским патриотизмом, за которым скрывается опасный цивилизационный и ментальный разрыв между «элитами» и народом, реально существует. Недруги России всегда использовали и ещё не раз будут использовать в своих целях это наше традиционно слабое место.

3. Господствующая социальная этика соответствует сложившемуся в России общественно-экономическому строю, который называют «олигархическим капитализмом» в противоположность не состоявшемуся «народному». Вместе с ним она вырабатывалась и благодаря ему сформировалась. С приходом к власти В.В, Путина и его команды внутренняя политика государства стала постепенно меняться в сторону большей социальной справедливости. Президент РФ прилагает немало усилий в этом направлении и, что очень важно, демонстрирует личный пример открытого общения с народом. Но, во-первых, всё это нисколько не затрагивает глубоко укоренившиеся нравы «властвующих элит», подобающие их образу жизни, – нравы, которые они тотчас скрыли за маской показного демократизма, расценив образ действий В.В, Путина как новый этикет и стиль PR. Во-вторых, внутриполитическая деятельность Президента РФ по понятным причинам не направлена на реформирование самой общественно-экономической системы. Последняя, между тем, легитимируется уже по факту своего длительного неизменного существования.

Что же делать и чего не делать патриотически мыслящим гражданам России? Не надо хотеть и ждать, а тем более готовить революцию. Сопутствующие революциям события ужасны, последствия непредсказуемы. Рисковать государственностью крайне опасно. Патриотам нужны не потрясения, а реальные успехи во всех областях общественной жизни. Но за каждый успех надо бороться. Надо бороться, в частности, за конституционную реформу, чтобы эволюционным путём постепенно изменить общественно-экономический строй. Надо добиваться, например, возврата природных богатств недр нашей земли, рек, морей, лесов в общенародную собственность с условием начисления каждому гражданину пропорциональных выплат и рент в течение жизни. Но в первую очередь надо вернуть нашему государству возможность иметь идеологию со всеми вытекающими из этого принципа последствиями – институциональными и социально-практическими.

На наш взгляд, воспитание подрастающих поколений в духе любви к родине и верности традиционным национальным ценностям – приоритетная задача дошкольной, школьной и вузовской педагогики. Её адекватное решение предполагает наличие государственной идеологии. Если воспитание без обучения лишено здравого смысла, то обучение без воспитания лишено государственно значимой цели как составного элемента идеологии государства. Задачу воспитания сняла с повестки дня образовательная реформа, осуществлённая под лозунгом «деидеологизации». Но «деидеологизация» – это идеологизация системы образования в либеральном духе, а именно в духе общества, открытого для навязываемых нам западных ценностей. Проблема «национализации элит», осознанная на высшем уровне власти относительно недавно, может быть, не стояла бы так остро, если бы не деструктивная по своей сути образовательная реформа.

Список источников

1. Малинкин А.Н. Понятие патриотизма. Эссе по социологии знания // Социологический журнал. 1999. № 1/2.

2. Малинкин А.Н. Социальные общности и идея патриотизма // Социологический журнал. 1999. № 3/4.

3. Кузнецова А.В., Кублицкая Е.А. Гражданский патриотизм – основа формирования новой российской идентичности. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2005.

4. Малинкин А.Н. Предать предателей: смердяковщина как элемент российской политической культуры // Вопросы национализма. 2017. № 1 (29). С. 221-237.